НА ПУТИ ДОБРА №11 ДЕКАБРЬ 2012г.

Сергей Михайлович Андреев, главный врач ТКПБ

Приказом Департамента здравоохранения Томской области за № 645 от 26.11.2012 исполняющим обязанности главного врача Областного государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Томская клиническая психиатрическая больница» с 27.12.2012 назначен Андреев Сергей Михайлович. 06.12.2012 г. распоряжением губернатора он был утверждён в должности главврача.
Образование — высшее медицинское. В 1994 году окончил педиатрический факультет Сибирского Государственного Медицинского Университета.
С 1994 по 1995 год проходил интернатуру при Томской Областной Клинической Психиатрической больнице. С 1994 по 1997 годы работал здесь же вра­чом-пси­хи­ат­ром.
С 1994 по 1995 год проходил подготовку по специальности «Организация здравоохранения» при Академии имени Сеченова.
В 1997 прошёл профессиональную переподготовку в Томском Политехническом Университете по специальности «Национальная экономика». С 1997 года по 1999 год работал в ООО «Стоик-МЕД» начальником медицинского отдела.
В 1999 году устроился в Томский Территориальный Фонд Обязательного Медицинского Страхования, работал на должностях заместителя начальника информационно-ана­литическо­го отдела, начальника отдела организации ОМС и заместителя исполнительного директора.
С 2009 по 2012 год работал начальником управления здравоохранения администрации г. Томска.

Очень короткое интервью

Сергей Михайлович Андреев меньше месяца работает на должности главврача ТКПБ. В просьбе об интервью для газеты он не отказал, но предупредил, что оно будет очень коротким и неизбежно поверхностным.
— Как вы оцениваете сегодняшнее состояние больницы?
— Александр Прокопьевич Агарков руководил больницей двадцать лет, провёл её через очень непростые времена — 90-е годы и начало 2000-х. В эти времена больницу он сохранил — и не мне, едва вступившему в должность главного врача во времена заметно более благополучные, давать оценку его работе!
— Что вы можете сказать о перспективах ТКПБ?
— Перспективы хорошие. У больницы есть большой потенциал, чтобы развиваться по всем направлениям работы, которые есть сейчас.
— Можете ли вы назвать те направления, которые вы сами считаете наиболее важными?
— Я на работе всего ничего, и пока не готов отвечать на такие вопросы. Я ещё не со всем коллективом познакомился, не во всех отделениях побывал. А должен знать — каждое. Ежедневно я прихожу в очередное отделение и общаюсь подолгу.
Могу сказать о задачах первоочередных. Сегодня у нас на первом плане — завершение ремонта второго блока и продолжение ремонта пятого и десятого отделений. Кроме того, сейчас рассматривается вопрос о том, чтобы перенести забор ближе к больнице и заасфальтировать тротуар. Наконец, вопрос о почте: почтовое отделение посёлка Сосновый Бор находится на территории больницы, и жители посёлка из-за введения пропускной системы в больнице утратили доступ к нему. Этот доступ нужно восстановить. Как это сделать, сейчас и решается.
— То есть вы сейчас заняты вопросами в основном хозяйственными и административными...
— В январе мы подготовим стратегию развития больницы. Не на 10—15 лет, а на ближайшие три года. В рамках этой стратегии можно будет сделать интервью для следующего номера газеты — подробное, с полными ответами на все вопросы. А сейчас, извините, мне нужно идти на стройку.

*****************************************************
Четыре «НЕ»
Екатерины Мень
По приглашению Детского благотворительного фонда «Обыкновенное чудо» московские эксперты 29 и 30 ноября провели в Томске семинары по вопросам детского аутизма. Рекомендации от авторитетных российских экспертов могли получить как специалисты (педагоги, дефектологи, логопеды и медики), так и родители. Лекции для томичей провели московские специалисты: Екатерина Мень (журналист, директор некоммерческой организации «Центр проблем аутизма»), и Роман Золотовицкий, директор Moreno-Insti­tut Moskau-Heidelberg, психолог и философ, психотерапевт.
А 17—19 декабря семинар по прикладному анализу поведения (ABA) провела Екатерина Борисовна Жесткова, педагог-психолог, АВА-терапист

Свою первую, вводную лекцию Екатерина Мень начала с развенчания четырёх мифов, четырёх наиболее распространённых заблуждений об аутизме. Она это так и назвала: «Что НЕ означает аутизм», — и подробно, ярко, с примерами объяснила свои положения, только потом перейдя к описанию конкретных методик.

1. Ребенок НЕ «живёт в своём мире». Детям с аутизмом необходимо общение со сверстниками — просто им нужна поддержка в этом.
Всё дело в том, что аутизм, который ныне входит в четвёрку самых распространенных заболеваний детского возраста и уступает лишь сахарному диабету, бронхиальной астме и эпилепсии, до сих пор не поддаётся однозначной лабораторной диагностике.
Коварство этого недуга в том, что его можно определить, только наблюдая за поведением ребёнка. И если диагноз поставлен слишком поздно, уже будет очень сложно, а то и попросту невозможно обучить человека навыкам общения. Он окажется замкнутым «в своём мире».
Это совсем не значит, что «ему там хорошо», или что «он не хочет общаться». Хочет. Радуется любому общению. Но не может делать это сам, нуждается в помощи.
2. Ребёнок НЕ «необучаем». Все дети с аутизмом могут учиться, просто им нужны специальные подходы к образованию.
Самый успешный из таких подходов — АВА-терапия. Латинские буквы ABA (Эй-Би-Эй) означают «­Appliedbehavioranalysis» — «Прикладной анализ поведения». Он применим не только в борьбе с проявлениями аутизма, но и в быту, и с людьми вполне здоровыми. Представьте ситуацию: мама с маленьким сыном идёт в магазин, сыночку захотелось игрушку, а мама не намерена её покупать, и он устраивает истерику. Как поступит мама? Скорее всего, купит ему эту игрушку, чтобы не «позориться» перед другими людьми. У ребёнка складывается стереотип: закати истерику — и всё получишь!
А теперь отправим в тот же магазин с мальчиком папу. Как поступит папа? Одёрнет, накажет, может, даже подзатыльником. Как вы думаете, в следующий раз с папой ребёнок будет закатывать истерику? Будет! Игрушку он не получил — но он добился внимания к себе!
А теперь пошлём с мальчиком дедушку. Дедушка старый и мудрый, мнение других людей для него не столь существенно, как для молодых родителей, да и пенсия маленькая. Дедушка просто не станет обращать внимание на поведение внука, и игрушку ему покупать не станет, а купит кефир, за которым и отправлялся... И ребёнок поймёт: бесполезно капризничать, не проходит этот «метод общения» с дедушкой!
Вот так же и в борьбе с проявлениями аутизма: надо создать у маленького человека мотивацию, стремление бороться со своим недугом, осваивать не только язык, но и речь. Он хочет общения, ему тесно и тоскливо в «своём мирке», но для полноценного общения с другими ему нужно прилагать усилия, преодолевать себя и свой недуг. Вот в этом ему и нужно помочь — в создании мотиваций для желательного поведения. А если что-то не получается, он может закатить истерику или просто «уйти в себя»...
Между прочим, психотерапевты и логопеды в работе с аутичными детьми давным-давно отказались от наказаний. Только поощрение желательного поведения и никакого — никакого! — внимания к нежелательному.
А ведь родители обычно как рассуждают? Лет до полутора безропотно меняют ребёнку пелёнки и памперсы, но если он продолжает ходить не на горшок, а в штанишки в два и в три года, начинают наказывать: «Должен уже соображать!». Да он этим самым зачастую только внимание к себе привлекает! АВА-те­ра­пия — это постоянное внимание к аутичному ребёнку, к его желательному поведению.
Но АВА-терапия, разумеется, не сводится к этому. На этом — на здравом смысле в общении с аутичными детьми — она зиждется. АВА-терапия — очень богатый метод и достаточно сложный, позволяющий не только пробудить интерес, создать мотивацию, но и нарабатывать и закреплять навыки общения.
3. У ребёнка НЕ «низкий интеллект». Он такой же, как и у детей без аутизма. Просто из-за проблем с речью и моторикой способности ребёнка могут недооцениваться.
Основой заключения об уровне интеллекта чаще всего являются тексты по определению IQ, а проведение этих тестов часто связано с использованием здоровой моторики, а не только интеллектуальных способностей.
У людей с аутизмом моторика снижена, они просто не успевают разложить карточки в нужном порядке. Одна из аутисток, уже взрослая, объясняла: «Я могла бы гораздо быстрее справиться со многими заданиями, если бы они были не в карточках, а на мониторе компьютера!».
У людей с аутизмом затруднены речевые функции. «Речь» и «язык» — очень разные понятия. У ребёнка может быть очень богатый язык, но он не в состоянии озвучить, назвать все понятия, которые ему известны и которые он легко распознаёт в речи других. И это совсем не означает, что он глуп.
Пример: четырёх-пятилетнего мальчика-аутиста однажды повезли в театр, на детское представление. Спустя какое-то время ему захотелось опять побывать там. Но как сообщить взрослым о своём желании? В это время с ним общались только с помощью рисованных карточек, потому что говорить он не мог. И вот, располагая всего-то двумя-тремя десятками понятий, которые он мог «назвать», «обозначить» карточками, ребёнок справился с этой задачей! Карточки «театр» в наборе не было — он принёс три другие карточки: «музыкальный плеер», «человек-паук» и «автобус», составив тем самым вполне ясное сообщение: «ехать туда, где сказочный герой и музыка»!
— Это — «отсутствие интеллекта»? — восклицала Екатерина Мень. — Да вы только представьте себе, какую гигантскую умственную работу пришлось проделать маленькому человеку, чтобы сообщить о своём желании! А для этого — найти связь между ещё не названным понятием «театр» и теми скудными запасами «называемых» понятий, которыми он располагал. Он не хочет жить «в своём замкнутом мире», он хочет в театр — и он сумел сообщить об этом!

4. Ребёнок НЕ «обречён». Инвалидизацию детей с аутизмом можно снизить с помощью своевременных вмешательств.
Ключевое слово — «своевременных». Самое же важное: только ­родители, только близкие люди могут быть «главврачом» своего ребёнка. Никакие корректировочные группы и классы, никакие занятия с психотерапевтом два-три раза в неделю — не помогут, если сами родители не примут непосредственных и очень активных мер. Не полчаса-час после работы и чуть поболее в выходной день, а по пять-шесть часов ежедневного активного внимания к ребёнку, общения с ним. Это тяжёлый, порой изнурительный труд, но без него, без помощи со стороны взрослых и близких людей ребёнок будет всё больше закрываться в «своём мире», где ему совсем даже не хорошо, а уныло и жутко.
А ведь наличие аутизма нужно ещё определить — чтобы своевременно предпринять необходимые ме-ры. И успешнее всего это могут сделать родители. Для этого опять же нужно постоянное внимание к свое-му ребёнку. Вовремя обеспокоиться и вовремя обратиться к психотерапевтам.
Психиатрию (с её, в том числе, медикаментозными методами) Екатерина Мень считает слишком сильным средством в борьбе с проявлениями аутизма. «Это наш бронепоезд, который стоит на запасном пути. Не приведи Господь, чтобы он понадобился, но пусть он будет наготове!».

Записал А. Р. Рубан,
специалист по связям с общественностью.

В цивилизованном мире существует метод коррекции аутизма с доказанной эффективностью — АВА, «Прикладной поведенческий анализ».
В России о нём слышали десятки, практиковали (на минимальном уровне) — единицы. И именно благодаря Екатерине Мень сейчас в России ЕСТЬ специалисты. Они продолжают обучение тоже в России, на кафедре, получившей международную сертификацию.
Екатерина Мень — одна из нескольких энтузиастов, внедривших АВА в России. И не «самопал», а преподавателей-супервизоров со степенью ВСВА.

**************************************************
Работа для людей с аутизмом
По словам менеджера конкурса «Путь к карьере» Яны Ковалевой, для людей с аутизмом и синдромом Дауна в рамках РООИ «Перспектива» существует программа индивидуального трудоустройства.
«Заключается она в том, что к человеку с такой особенностью прикрепляется специалист, который помогает ему раскрыться, понять, какая работа ему необходима. И не только находит работу и отправляет его туда, но и поддерживает на рабочем месте, пока тот не адаптируется».
Ковалева также добавила, что общественная организация имеет успешный опыт трудоустройства людей с аутизмом в сеть кафе, где они работают помощниками поваров. Выполняют механическую работу по нарезке продуктов, их раскладке на блюде и так далее.
«Это устройство на открытом рынке, это не специализировано. И в достаточно известных компаниях, куда приходит очень много людей, они видят это, понимают это и начинают привыкать. Ломаются стереотипы», — подчеркнула она.
Конкурс «Путь к карьере» проводится ежегодно с 2007 года РООИ «Перспектива» совместно с Советом Бизнеса по вопросам инвалидности. В нём принимают участие студенты средних профессиональных, высших учебных заведений и недавние выпускники вузов с инвалидностью. Цель конкурса: выявить среди молодых людей, имеющих инвалидность, талантливых представителей и презентовать их способности в кругу бизнес-структур Москвы.
http://www.ria.ru/society/20120423/632866035.html

******************************************
Золотые дети
Елена Константиновна Кузьмичёва (слева на снимке) и Ольга Викторовна Шкарина (справа) — логопеды-дефектологи, они уже много лет работают с детьми-аутистами, обучая их общению, в том числе и речевому.
У них есть свой взгляд на проблему, и они охотно изложили его.

До середины прошлого века не было такого понятия, как «аутизм». Тогда это заболевание называли «детской шизофренией». Наверное (и даже наверняка!) это было неправильно... А термин «аутизм» появился только в начале 50-х годов.
Ведь всё-таки шизофрения — это не только неспособность общаться с другими людьми. Это ещё и наличие галлюцинаций, «голосов», которые слышит только сам больной. Тогда как аутизм — это вот именно неспособность к общению. Ну и как же вы узнаете у человека, не способного к общению, есть ли у него «видения» и «голоса»?
Я многосмысленно встреваю:
— Наверное, мы все немножко шизофреники... Вот когда я сочиняю свой очередной рассказ или роман, я «слышу» своих героев и «вижу» их. Чем не шизофрения?
Вот именно! — подхватывают мои собеседницы. — И если нет однозначных признаков шизофрении, то что определённое можно сказать об аутизме?
— Т. е. никакой диагноз аутизма не может быть однозначным?
— Это вопрос не к нам — педагогам и логопедам, — а к психиатрам. Мы знаем только, что этот диагноз основан на очень многих параллельных наблюдениях. И ещё мы знаем, что с детьми-аутистами надо работать так же, как и с другими, нельзя показывать им, что они больны, отличны от здоровых. Иначе — вся работа насмарку! Они хотят общаться, им тоскливо в «своём мирке», и нельзя давать им понять, что они — не такие, как те, с кем им хочется установить контакт.
Вот у этого мальчика, которого вы видите, — (на снимке, но мальчик за пределами кадра), — очень тяжёлый случай аутизма. Этот диагноз нам сообщили психиатры. Но когда он занимается у нас — это золотой ребёнок! Умный, понятливый, легко идущий на контакт. Он с удовольствием оперирует карточками, отвечая на наши вопросы, — просто пока ещё не может говорить. Мешает заторможенная моторика. Мы с ним развиваем моторику, кое-что он уже произносит почти внятно.
А вот однажды одной из нас довелось понаблюдать этого мальчика вне занятия. Ох!.. Знаете, как было жалко его маму! Это было на остановке автобуса. Он маму и бил, и щипал, и валялся на тротуаре, крича что-то нечленораздельное, и бедная мама не знала, что делать. Потом, уже в нашей больнице, у нас с мамой состоялся разговор, и мы спросили её: «Вы понимаете, в чём ваша ошибка? Ведь на занятиях у нас он так себя не ведёт!». И она заплакала. Она ничего не ответила, но она заплакала — значит, понимает.
— И в чём же ошибка? — спросил я.
Да в том, что она, во-первых, мало общается с ним (ей трудно и поэтому неохота преодолевать барьер непонимания), а во-вторых, она потакает ему. Ей кажется, что проще угадать, чего хочет дитё, чем расспросить его самыми разными методами (не словами, так картинками, жестами) и добиться внятного ответа. И ребёнок замыкается, закрывается от непонимающих (не желающих его понять!) взрослых, уходит в «свой мир», оставляя «внешнему миру» только свои истерики и капризы...
Эти дети (как и все прочие дети) очень умны. Просто они рассказать не могут то, что знают и понимают. В этом — в возможности рассказать — им надо помочь...
Один из признаков аутизма (как и шизофрении) — «стимминг», т. е. явно не функциональные, повторяющиеся движения. Но, знаете, мы заметили одну особенность (не только у аутистов): стимминг снижается и даже сходит на нет, когда человек занят напряжённой умственной деятельностью. Вне занятия ребёнок склонен повторять одни и те же движения (бегать враскачку, махать ладонью перед лицом и т. п.). Когда он занят работой с карточками и необходимостью ответить на вопрос, он уже не совершает этих движений! «Закон компенсации»? (Организм требует деятельности — не умственной, так хотя бы физической...). Вполне возможно...
— Ну тогда я тоже аутист! — опять встреваю. — Когда я что-то пытаюсь сочинить, а сюжет «не идёт» — я бегаю кругами и смалю за сигаретой сигарету. Как только мысль «пошла» — я неподвижен и знай себе колочу по клавишам...
Именно! — радуются мои собеседницы. — Главное — дать понять человечку, что он НЕ не такой, как все, что он способен на контакт с другими людьми, просто ему для этого надо очень постараться.

Записал А. Р. Рубан,
специалист по связям с общественностью

******************************************************
Мы не умеем исправлять гены
Ольга Александровна Салюкова, доцент кафедры медицинской генетики СибГМУ, старший научный сотрудник лаборатории наследственной патологии, консультант ТКПБ по вопросам генетики

— Верно ли, что аутизм имеет исключительно генетическую природу?
— Да, несомненно. Чаще всего при аутизме наблюдается синдром Мартина Белла — он же «синдром ломкой Х-хромосомы». Этот синдром наблюдается у 60 % аутистов.
— То есть, не всегда?
— Синдром Мартина Белла — не единственное из известных генетических нарушений. Их много. Например, так называемый синдром Корнелии де Лагне — тоже врожденное заболевание наследственной природы. Встречается довольно редко, но практически все случаи сопровождаются различными хромосомными нарушениями. И этот синдром часто сопровождается аутизмом. У детей с этим заболеванием возникают сложности с умственным отставанием и различными нарушениями поведения. Они с трудом осваивают речь, им сложно общаться с окружающими, они способны к самоагрессии и отрицанию норм социального поведения.
Недавно мы проводили лабораторные исследования, достаточно подробные, и почти у всех детей с аутизмом обнаружили те или иные нарушения генома. Если же мы не обнаружили никаких нарушений, это не значит, что их нет. Уровень лабораторной диагностики у нас пока ещё невысок. А ведь геном человека составляет около 46 тысяч генов.
Генетические нарушения довольно часто сопровождаются изменениями как внешности, так и в строении внутренних органов...
— Значит ли это, что аутизм неизлечим?
— Да. К сожалению, да. Мы не умеем «исправлять» нарушенные гены. С этой болезнью — аутизмом — человеку приходится жить и бороться с нею. Без помощи близких людей, вне семьи такая борьба практически невозможна.
— Мне довольно часто приходилось слышать, что аутизм не сопровождается умственной отсталостью. Что многие гении (в том числе и Эйнштейн, например) были аутистами...
— Знаете, мне до сих пор не доводилось встречать гениев среди детишек, страдающих аутизмом, а я их наблюдала довольно много — и в семьях, и в интернатах... Скажем так: эти два заболевания — умственная отсталость и аутизм — могут совпадать, а могут и не совпадать.
— Мне говорили, что впервые аутизм наблюдали два немецких психиатра — Каннер и Аспергер. Один из них работал с умственно отсталыми детьми, пациентами другого были дети с сохранённым интеллектом. Эти психиатры пришли к различным выводам о связи между умственной отсталостью и аутизмом. Один из них считал аутизм причиной умственной отсталости, другой — наоборот...
—В какой-то мере они оба правы. Аутист, «закрывшийся в себе», неспособный к общению с другими людьми, лишён важнейших источников информации — вот вам и умственная отсталость. А человеку с несохранённым интеллектом труднее даётся общение — вот вам и аутизм...
Вообще-то, это два совершенно разных заболевания, имеющих общую — генетическую, наследственную — природу. Но дети, страдающие аутизмом, могут сохранить и развивать свой интеллект — при активной помощи близких.
— И ещё один вопрос. В Интернете я наткнулся на несколько сообщений о том, что изобретено лекарство от аутизма. Вот отрывки из одной такой информации:
«...специалисты из университета в Массачусетсе <...> разработали новый препарат, который вселяет надежду в возможность излечения аутизма у детей.
Новый состав обладает свойством изменять основные особенности синдрома ломкой Х хромосомы, который и приводит к развитию синдрома аутизма у мальчиков. Исследование проводилось на лабораторных грызунах, но, принимая во внимание похожесть строения организма млекопитающего и человека, можно предполагать, что и при лечении аутизма у человека этот препарат будет крайне эффективен.
<...>возможно, в ближайшем будущем аутизм будет побеждён<...>».
— По-моему, это спекуляция — и вредная спекуляция. Она внушает ложные надежды. Мы пока не умеем исправлять гены, а если и научимся, то очень нескоро. Не стоит возлагать надежды на «волшебные» лекарства. С детским аутизмом можно бороться только каждодневным трудом и вниманием.

Интервью взял А. Р. Рубан,
специалист по связям с общественностью

***************************************
Наш спектакльв театре Мейерхольда
С 25 по 28 ноября в Москве прошёл Второй фестиваль творчества людей с особенностями психического развития «Нить Ариадны». Участниками фестиваля стали представители 18 регионов страны, приехали также зарубежные коллективы из Германии, Дании, Израиля, Нидерландов, Финляндии.
ТКПБ тоже приняла участие в этом фестивале — и с большим успехом!

На этот раз в Москву поехали не только картины наших пациентов и сборники стихов. В Театральном Центре им. Вс. Мейерхольда был поставлен спектакль театральной студии «Настроение» нашей больницы. Это была современная интерпретация известного водевиля Михаила Старицкого «За двумя зайцами».
Премьера спектакля состоялась ещё 14 ноября в конференц-зале больницы в главном корпусе. Все фотографии на развороте — с этой премьеры.
Спектакль поставила сотрудник больницы Светлана Денисенко, выпускница Томского губернаторского колледжа социально-культурных технологий и инноваций. Её специальность — режиссура театрализованных представлений и праздников. А сейчас она учится в Томском институте бизнеса по специальности «продюсер».
— Работать над спектаклем начали ещё в сентябре, — рассказывает она. — Сначала был переработан сценарий, а потом я стала подбирать актёров...
Актёрами в «Настроении» могут стать пациенты всех отделений — было бы желание, а способности и роль для них Светлана найдёт.
— Для меня очень важно, чтобы на занятиях пациенты в первую очередь улыбались и уходили после репетиций с желанием вернуться завтра.
Да-да, именно «завтра» — репетиции проходили каждый день, даже по субботам. Администрация больницы, идя навстречу «Настроению», организовала для актёров обеды (это было очень важно, потому что многие артисты — приезжающие из города, уже выписанные из больницы, но не пожелавшие расставаться со студией). После каждой репетиции проводилось чаепитие с обязательным обсуждением проделанного за день: «что получилось, что не получилось».
Впрочем, до репетиций, репетиций как таковых, студийцы обсуждали сценарий, давали характеристики каждому герою, распределяли роли...
Здесь, наверное, стоит хотя бы вкратце пересказать сюжет. Он незатейлив и повествует о молодом обанкротившемся неудачнике-«стилисте» (а по-простому — парикмахере), который желает решить все свои проблемы с помощью женитьбы на богатой и отнюдь не симпатичной невесте. Старая история в новые времена...
После прочтения сценария Светлана даёт каждому возможность попробовать себя в той или иной роли. Если же кто-то затрудняется с выбором, Светлана помогает, стараясь, чтобы характер персонажа соответствовал характеру актёра.
Так, например, роль директора рынка — властного и авторитетного лидера — была поручена человеку, который сам обладал этими чертами характера.
— Его почти не пришлось поправлять: интонации, жесты соответствовали роли, были естественными.
А вот исполнитель роли главного героя оказался совсем не похож на своего персонажа и поэтому не сразу понял, как должен вести себя на сцене. Главный герой ленив, хвастлив и легковесен, привык обманывать, ухаживает за двумя девушками сразу, то и дело попадает в острые ситуации и с блеском выходит из них... Работа над ролью у актёра шла с переменным успехом, но в конце концов он справился с ней — и справился блестяще!
В Москве спекталь «Настроения» был замечен на фоне работ других коллективов.
— У них актёры просто говорили слова, а у нас каждый жест был отработан, каждый характер показан!
Студия «Настроение» — это уже давно сложившаяся команда. Собственно, состав её непостоянен, и с каждым новым спектаклем «команда» складывается заново.
— Потому что я никого не держу и не заставляю приходить на репетиции. Если человек сразу говорит: «Нет, я не актёр, мне не интересно», — зачем заставлять? Для студийцев очень важно ощутить свою нужность. И репетиции, и сама игра должны приносить радость не только зрителям, но и актёрам.
Светлана делает пра­зд­ники — она умеет их делать.

А. Р. Рубан,
специалист по связям с общественностью

***********************************************************
Работы наших пациентов видела Москва

Д. Жемерин. Русский богатырь.

О. Петрусёв.Моя деревня.

Ольга Ли. Бабочки.

А. Рослов. Зимнее утро.