НА ПУТИ ДОБРА №8 ДЕКАБРЬ 2011г.

Третье совещание Российского объединения центров психосоциальной реабилитации

 Необходимо помнить, что на сегодняшний день психические расстройства встречаются намного чаще, чем может представить себе обычный человек. Каждая семья, член которой перенёс психическое расстройство, испытывает тяжкое бремя и зачастую не получает поддержки от окружающих. Новые технологии реабилитации и новые подходы в лечении пациентов дают шанс каждому больному остаться в обществе на равных правах со здоровыми людьми.
В 2011 году произошло знаменательное событие — было создано Российское объединение центров психосоциальной реабилитации. В течение года прошло три межрегиональных совещания: первое — в Москве, второе — в Оренбурге, третье — в Омске в конце сентября, накануне Дня Психического здоровья.
Проблема психосоциальной реабилитации лиц с психическими расстройствами имеет высокую актуальность в связи с отсутствием единства подходов, общероссийских стандартов оказания данного вида помощи, поэтому положительный опыт любого региона является особо значимым для специалистов, работающих в данной области.
Третье совещание Российского объединения центров психосоциальной реабилитации состоялось на базе Омской областной клинической психиатрической больницы им. Н. Н. Солодникова с 27 по 29 сентября 2011 года по инициативе российского общества психиатров, при активном участии ФГУ «Московский НИИ психиатрии» Минздравсоцразвития России, министерства здравоохранения Омской области, Омского общества психиатров, регионального отделения общественной организации «Новые Возможности». В работе участвовали представители разных регионов России: Москвы, Санкт-Петербурга, Ставрополя, Тамбова, Екатеринбурга, Оренбурга, Тюмени, Томска, Нижнего Новгорода, Краснодара, Волгограда, Саратова, Пензы, Казани и других.
«Многие реабилитационные технологии появились в Омской области впервые в России и уже зарекомендовали себя как эффективные, чем мы по праву можем гордиться. Наш опыт привлекает и специалистов из других регионов» — говорит Андрей Игоревич Чеперин, главный врач БУЗОО «Клиническая психиатрическая больница им. Солодникова».
Перед совещанием в Омской психиатрической больнице была проведена большая подготовительная работа — выпущены сборники статей и модульных практик, отражающих опыт работы с использованием инновационных подходов к оказанию психосоциальной помощи для участников полипрофессиональных бригад; подготовлены материалы на электронных носителях; организована выставка творческих работ пациентов клиники.
При поддержке администрации больницы представители регионального отделения общественной организации «Новые Возможности» создали красочный календарь «Дорога к храму» с художественными работами и стихами пациентов.
Психиатры Омской области получили возможность обменяться опытом, обсудить общие проблемы и поискать пути их решения с коллегами других регионов, занимающихся вопросами психосоциальной реабилитации.
Несмотря на отсутствие нормативных документов, в большинстве психиатрических больниц организованы различные формы оказания такого рода помощи. Многообразие форм говорит об актуальности вопроса, о необходимости модернизации реабилитационных отделений с целью повышения их эффективности.
Первый день был посвящен знакомству с опытом работы пилотных подразделений — Отделений Первого психотического эпизода и Интенсивного лечения в сообществе.
Отделение интенсивного лечения в сообществе Омской психиатрической больницы со стационаром на дому и участками амбулаторного наблюдения является одним из немногих в России, и его опыт особенно интересен с учётом контингента.
Кроме того, в течение дня была возможность узнать о реформах в зарубежных странах и развитии психиатрической службы в России из выступления Исаака Яковлевича Гуровича, доктора мед. наук, профессора, руководителя отделения внебольничной психиатрии и организации психиатрической помощи, заместителя директора ФГУ «Московский НИИ психиатрии» Минздравсоцразвития России по науч-
ной работе. Поделился опытом в области оказания помощи больным с впервые возникшими психически­ми состояниями Александра Бори­со­вича Шмулера, докт. мед. наук, профессора, ведущего сотрудника ФГУ «Московский НИИ психиатрии» Минздравсоцразвития России.
Во второй день Омские психиатры представили участникам совещания Реабилитационный дневной стационар (РДС), в котором, помимо ле­чеб­но-диагностической помощи, особое внимание уделяется психосоциальным мероприятиям и организации дневной занятости больных в условиях «Клуба для пациентов».
Участники театральной студии «Коммуналка» показали комедийный спектакль «Не надо спекулировать». Руководитель коллектива, председатель общественной организации «Новые Возможности» Наталья Николаевна Князькина вместе с пациентами дала показательный урок речевого искусства. Спектакль вызвал массу положительных эмоций. У многих зрителей — врачей психиатров с большим стажем работы — на глазах появились слёзы.
Неожиданно и приятно было получить «привет от пациентов из Санкт-Петербурга» в виде изделий ручной работы и символов города на Неве, изготовленных в знак дружбы и солидарности пациентов двух регионов.
Третий день работы участники провели за 45 км. от г. Омска, где знакомились с Загородным отделением больницы — с общежитием для лиц, утративших социальные связи, и домами с поддержкой. Как и другие пилотные подразделения, данное отделение является одним из первых в России, поэтому опыт был интерес большинству участников. Особый интерес вызвало посещение теплиц, столярного цеха, где трудятся пациенты. Большую гордость сами больные испытывали, представляя дендрарий с розами, выращенными с любовью и заботой.
В целом участники конференции отметили высокую интенсивность работы, широкий круг направлений по психосоциальной реабилитации, представленных в одном регионе, большой охват контингента и стремление к максимальной преемственности между структурными подразделениями, в том числе благодаря наличию в клинике автоматизированной системы управления.
В качестве актуальных вопросов чаще всего звучали возможности кадрового обеспечения, уровня подготовки сотрудников, документальное отражение проводимых мероприятий. Ежедневные круглые столы проходили очень оживлённо. При этом чувствовалась большая заинтересованность коллег во взаимодействии.
Итогом совещания стало принятие новых решений в организации мероприятий по психосоциальной реабилитации с целью улучшения качества оказываемой помощи людям, страдающим психическими расстройствами.

О. Н. Степанова,
зам. гл. врача Омской клинической психиатрической больницы им. Солодникова, кандидат медицинских наук, врач-психиатр высшей категории

опыт наших коллег

Проводник между обществом и человеком

 Александр Александрович УТКИН,
главный врач Омской клинической психиатрической больницы им. Солодникова с 1998 по 2009 г., заслуженный врач РФ, врач высшей категории.
Именно он инициировал и проводил переориентацию больницы с обычного медикаментозного лечения на комп­лексное биопсихосоциальное лечение и психосоциальную реабилитацию пациентов.
Выдержки из интервью, опубликованного в Федеральном специализированном журнале «Кто есть Кто в медицине» (№ 5, 2007 г.)

— Каким образом сегодня коллективом оказывается внебольничная психиатрическая помощь?

— Прежде всего она осуществляется диспансерными отделениями для детей, подростков и взрослого населения, стационаром на дому, психотерапевтическим амбулаторным отделением, суицидологической службой с телефоном доверия. Подобный вид помощи организован и Омским городским центром восстановительного лечения на базе психиатрических и психотерапевтических кабинетов районных поликлиник. На селе в 32 районах области приём проводится в психиатрических кабинетах центральных районных больниц.

— Как обстоит сегодня дело с закрытыми цифрами для населения?

— А их нет! В прошлом году во внебольничную психиатрическую сеть области обратилось 63 тысячи человек. За последние 10 лет мы впервые отмечаем снижение числа наблюдаемых пациентов, при этом число обращений остаётся прежним, то есть доверие к службе сохраняется. Это первые результаты преобразования и внедрения новых методов психосоциальной терапии. Параллельно снижается показатель выхода на инвалидность, так как больные восстанавливают свою трудоспособность, улучшается качество их жизни. Что ещё сказать? Чаще обращаются мужчины, горожане и люди трудоспособного возраста. Стационарную помощь получают ежегодно 9 тысяч человек, практически 50 человек в день. И ещё цифра: из десяти ведущих причин инвалидности в мире психические заболевания составляют пять, то есть половину.

— Александр Александрович, в чём суть реформ, происходящих в вашей службе?

В ходе реформирования были образованы новые отделения. Это, например, отделение первого эпизода. Это — открытие общежития (мы его называем «дом с поддержкой») в загородной зоне (Кормиловский район). Туда прибывают наши пациенты, где они приобретают навыки самостоятельного проживания. Был создан также реабилитационный дневной стационар. Образована совершенно новая форма обслуживания пациентов в диспансерном отделении, это бригады интенсивного лечения в сообществе...
Нам очень повезло в том, что с 2003 года мы были включены в Канадско-Российский проект по инвалидности. В него вошли регионы, где власть уделяет большое внимание здравоохранению. Предпочтение Омскому региону было отдано в связи с общими для наших двух стран географическими и климатическими условиями, плотностью населения, в какой-то степени и общими проблемами в смысле психического здоровья людей. Только Канада проблемами инвалидности занимается уже сорок лет, и там есть институты, накопившие опыт в этом вопросе. Суть же нашей работы, нашего сотрудничества заключается не в том, чтобы слепо перенять этот опыт, какую-то канадскую модель. У нас уже наработан собственный опыт. Канадские коллеги охотно поделились с нами не только своими достижениями, но и своими ошибками, трудностями, которые неизбежны на этом сложном пути, чтобы мы могли уже не наступать на одни и те же грабли вторично, на которые наступали канадские психиатры. Это нам дало громадные преимущества при внедрении новых технологий в психиатрию.

— Что интересного в самой реформе, какие новые специалисты появились у вас?

— Во-первых, мы стали работать новым бригадным методом обслуживания больных во всех подразделениях. Бригады укомплектованы врачами-психиатрами, психотерапевтами, психологами и социальными работниками, кроме того, в них появились специалисты по социальной работе, имеющие высшее образование. Таковых в Омске готовят три наших университета — классический, педагогический и технический. Мы заключили со­гла­ше­ния-договоры, предоставили нашу психиатрическую клинику для практики студентам, сами активно участвуем в обучении этих нужных нам специалистов; в региональный комитет, который специально был создан в городе, вошли не только врачи, но и руководители университетов, специалисты факультетов, педагоги как равноправные члены нашей рабочей группы. Образовательное направление было выделено в отдельную подгруппу. И к нам из Канады приезжали профессионалы своего дела, читали лекции, рассказывали о миссии, направленности социальной работы и давали углублённые познания новым социальным работникам, которых мы очень ждём.
А ведь в обывательском плане таковыми называют людей, которые, допустим, могут купить продукты в магазине и принести их немощному человеку домой. Или помочь оформить какие-то документы, справки. И всё. На нового социального работника с высшим образованием возлагается совсем другая задача! Он является проводником между обществом и человеком с ограниченными возможностями, как-то помогает интегрировать возможности этого человека в общество. И в конечном счёте помогает сформировать группу таких людей и облегчить им жизнь. Это очень кропотливая работа, которая требует познания юридических, этических, медицинских основ и т. д. Вот появился такой специалист в нашем учреждении — и сразу его полезность, востребованность высоко оценена! Она принесла действенные результаты. Главное, мы перешли от биологической модели оказания психиатрической помощи больным (это когда медикаментами избавляются от нежелательных проявлений болезни психики и направляют человека домой) к биопсихосоциальной. Это уже совсем другое дело! Мы теперь занимаемся не только лечением пациента, но и решаем его проблемы социального и психологического плана. Готовим человека к выписке. Готовим семейное окружение к его приёму дома. Всё это называется психосоциальным лечением и реабилитацией больного — таково новое направление в нашей работе. Притом вся эта работа нигде не афишируется. У нас отношения с пациентами в ходе лечения на разных этапах складываются по-разному. Но сегодня наступило время, когда эти отношения носят не какой-то там командно-принудительный характер — они всё более и более становятся партнёрскими, строятся на доверии к врачу. Цель усилий самого пациента, медицинского персонала, бригады врачей, которая им занимается, одна — избавление человека от недуга. Объединяя эти усилия, мы достигаем очень хороших результатов! Они налицо. Часть пациентов возвращается к труду. Часть переходит на амбулаторный метод лечения и проживание в своих семьях как полноправные граждане. Особое внимание мы уделили глубоким инвалидам по психическим заболеваниям, которые постоянно курсируют между стационаром и семьёй. С ними проводим скрупулёзную работу по специально разработанным модулям. И теперь паника среди родных, в семье которых появился психически больной, отторжение такого больного — явление редкое.

душевное слово

Отделение № 2 — женское, пограничное... 

Когда я пришла в отделение № 2, оттуда выписывалась очередная пациентка. Симпатичная молодая женщина. Наверно, она лежала тут долго — собрался младший персонал, больные. Обнимали её, пожимали руки, прощаясь, говорили: «Больше к нам не попадай». Женщина улыбалась и говорила, что теперь у неё всё будет хорошо и она обязательно родит ребёнка. И не одного. Потом мне рассказали: у неё долго не наступало беременности. Наконец смогла, выносила, всё далось тяжело. А спустя несколько лет отчим убил её ребёнка... Так она и попала в Отделение № 2, женское, пограничное.
Мои проблемы были много мельче. Но тоже приятного мало. В том уже далеком 2005 году у меня имелась примерно половина причин из списка, висящего на главной странице сайта ОГУЗ ТКПБ, с которыми следует обратиться за помощью к психотерапевту. Вроде бы всё нормально: я уважаемый на работе сотрудник, и в семье у меня — дай бог каждому такие отношения. Вот только загнанной лошади как-то не до радостей жизни. Мир выцветает до блёкло-серых оттенков всех цветов, утром встаёшь с мыслью: «Как же я устала!», и весь день клюешь носом, а ночью вроде и спишь, но без отдыха. В ситуациях, не стоящих и выеденного яйца, сжимаешь кулаки и разражаешься слезами, потому что понимаешь, что врезать по морде своему «обидчику» просто нельзя... Ну, в смысле, что не настолько уж ты утратила контроль за своими эмоциями. А самое противное — внезапно забываешь хорошо знакомые имена и факты, а текущая информация, даже та, которая тебе интересна и важна, в голове просто не задерживается. Это у меня-то, привыкшей хвалиться своей способностью запоминать влёт! В общем, где-то в ощутимой перспективе замаячило слово «маразм». И я обратилась к знакомому психотерапевту. А она посоветовала полежать в НИИ Психического здоровья.
Надо сказать, при моём доверии психотерапевту, я ни минуты не сомневалась: стоит. А вот родня всполошилась. Свечной, он же «психа» — слова, звучащие для рядового томича незаслуженно пугающе. Вот так, пришлось спорить и доказывать, что хуже будет, если я понадеюсь на русский «авось», а не пойду лечиться. При всей своей «явно не в форме» моего упрямства мне хватило настоять на своём.
Так я стала пациентом отделения № 2, женского, пограничного с диагнозом «депрессивный эпизод 2 степени тяжести». Вообще-то, с тем же успехом я могла походить курс лечения и в отделении № 1, более благоустроенном, но сказались чисто меркантильные соображения. Бюджетная зарплата, знаете ли...
Что я получила? Во-первых, меня полностью обследовали. Я от природы отличаюсь крепким физическим здоровьем и, даже прихворнув, предпочитаю к врачам не ходить. А тут, хочешь не хочешь, побывала я у массы специалистов, получив подтверждение, что здоровье у меня и правда то самое, сибирское. Во-вторых, в ходе лечения основных проблем, я избавилась от кучи побочных симптомов, например, хронических головных болей «на перемену погоды», болей в сердце и, кстати, первых симптомов варикоза. Ноги у меня потом не напоминали о моём возрасте года три. Исчезли и некоторые мелкие неприятности, о которых принято говорить «женское». В общем-то, подтвердилось распространенное мнение, что «все болезни от нервов». От синдрома выгорания я тоже избавилась. Лекарственными препаратами мой лечащий врач особо не злоупотребляла. В основном это были лекарства общеукрепляющего характера: витамины, сердечные, подкожные инъекции кислорода. Из специфически психиатрического арсенала был только стимулатон: и я благодарна своему доктору, что она не просто прописала мне лекарство, а объяснила, как оно действует и зачем мне необходимо его принимать. Что поделаешь — есть у людей страх перед этой группой лекарств. Было много физиопроцедур: электроодеяло, электрофорез, общий массаж. Массажиста я особенно запомнила — удивила меня способность этого человека вести с пациентами беседу на любую тему: от Ивана Грозного и традиций индейцев Южной Америки и до истории психиатрической лечебницы и современной политической жизни. Я специально приходила на сеанс пораньше и подслушивала, как он, работая, беседует с предыдущим посетителем.
Работал со мной и психотерапевт. Удивительно, как много может сделать внимательное и участливое слово. Кстати, режим у меня был свободный, так что ночевала я дома.
В общем, опасения родственников по поводу моего пребывания на «психе» (что поделать, этим словом называют лечебницу во всей стране) рассеялись уже пару недель спустя, когда я перестала ходить с выражением лица «все умрут, а я останусь» и снова с увлечением занялась своими заброшенными хобби.
Особые впечатления у меня связаны с пациентами отделения. Надо сказать, что специфика его в том, что рядом могут оказаться люди с самыми различными проблемами. Тут и нервные срывы, хроническая усталость, разные новомодные синдромы, вроде «синдрома менеджера» и «синдрома выгорания». В этой категории пациентов было много людей интеллигентных. Учителя, творческие работники, преподаватели ВУЗов. Кстати, в отделении в это время одновременно лежали два кандидата наук и один член Союза писателей. Тут же в отделении проходили лечение люди с более серьёзными проблемами. Первое впечатление обманчиво: в нашей палате наиболее вменяемой казалась молодая девушка с умным лицом. Она по целым дням слушала свой плеер, разговоры поддерживала неохотно. Отвечала коротко, но осмысленно, находила благовидный предлог и уходила. Она была из тех, кто в отделение возвращался. Её диагноз — шизофрения. 

Лежат в отделении долго, больше двадцати дней. Сколько за это время было переговорено с теми, кто рядом с тобой, с кем-то ты прошёл через тренинги у психотерапевта. Столько судеб, столько новой информации. В общем, проходит маленькая жизнь, пусть во временном коллективе, но пока ты лежишь в больнице — эти люди сближаются с тобой.
Так что не удивительно, что когда человек выписывается из отделения, провожать собираются и пациенты, и персонал. Прощаются. И желают: «Никогда больше сюда не возвращайся!». Потому, что это — больница. И подразумевается, что человеку в больницу попадать не хочется.
А я точно знаю: если мне снова станет так же серо и устало, как в 2005 году, я обращусь за помощью именно сюда. Потому что проведенного текущего ремонта мне вполне хватает по сей день.

P.S. Не стану скрывать: меня попросили написать эту заметку. Я согласилась с радостью. Уходя из больницы, я, разумеется, поблагодарила врача, психотерапевта, медсестёр, персонал. И всё же — зачем упускать случай ещё раз сказать спасибо хорошим людям и замечательным специалистам?

Татьяна Назаренко,
кандидат исторических наук,
член Союза писателей РФ
 

фотохроника

День психического здоровья-2011

4 октября, за неделю до Дня психического здоровья бригада врачей ТКПБ ­выезжала в Шегарский район для оказания консультативно-диагностической помощи населению. Консультации проводились в Шегарской центральной районной больнице
8 октября был проведен День открытых дверей в пятнадцати отделениях больницы. Принято восемнадцать пациентов, проведено 28 бесед с родственникам пациентов.
10 октября в актовом зале Центра реабилитации проведен форум с участием пациентов по вопросам психореабилитационных и психообразовательных программ.
После форума драматический кружок «Настроение» показал свой новый спектакль «Живая аптека». В концертной программе после спектакля принял участие и хор «Созвучие».
А в музее деревянного зодчества г. Томска открылась ставшая уже традиционной выставка художест­венных работ пациентов ТКПБ.

Радостная весть из Москвы

Во Всероссийском конкурсе «За подвижничество в области душевного здоровья» работа, выполненная коллективом врачей нашей больницы, была номинирована на приз в категории «Психореабилитация». 
15 декабря 2011 г. в конференц-зале Даниловского монастыря, г. Москва, состоялась торжественная церемония награждения.
Коллектив нашей больницы был награждён дипломом третьей степени «За высокую гуманность в психореабилитационной работе».
На снимке: вручение приза.

есть проблема?
 

«Понять — значит упростить»

Фразу, приведённую в заголовке, однажды произнёс герой повести Михаила Анчарова «Сода-Солнце»...
А ведь действительно, мы часто упрощаем сложное именно с этой целью: понять его. Понять — и либо принять, либо отвергнуть. Потому что неизвестное страшит. Потому что мы боимся того, чего не понимаем. И даже сами себе придумываем «страшилки» (упрощённые страшилки) о непонятном...
Психиатрия — очень сложная область знаний, доступная далеко не каждому. И она нередко вызывает страх, отторжение. Страх вызывают и психотропные лекарства — нейролептики, которые странно (непонятно!) воздействуют на наш мозг, наше мышление, нашу душу... А тут ещё, кроме «обычных», традиционных нейролептиков (к существованию которых мы уже привыкли), появились «атипичные». Нетипичные. Необычные. Непонятные...
О том, чем они отличаются от обычных, традиционных, расскажет нам Андрей Леонидович Сериков, доцент кафедры психиатрии, наркологии и психотерапии факультета повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов СибГМУ.
Но сначала — цитата из Толкового словаря психиатрических терминов:
«Нейролептики (греч. ne­uron — нерв, leptikos — способный взять) — группа препаратов психотропного действия (психофармако­логических). Обладают общими свойствами: снижа-ют психомоторную активность, снимают психическое возбуждение, производят антипсихотическое действие. Побочный эффект их применения — нейротропное действие (экстрапирамидные проявления) и нейровегетативные расстройства...».
Не знаю, как вы, а я ничего не понял. Потому и обратился к Андрею Леонидовичу с просьбой «упростить» — объяснить настолько просто, чтобы стало понятно даже мне, человеку с образованием отнюдь не медицинским, а очень даже техническим: как же работают эти лекарства, и чем атипичные нейролептики отличаются от традиционных?
— Важно отметить, — начал Андрей Леонидович, — что атипичные нейролептики сохраняют те преимущества, которые есть у традиционных, но не имеют побочных эффектов. Точнее — не имеют так много побочных эффектов, как традиционные.
Потому что лекарств без побочных эффектов просто-напросто не бывает. И если производитель уверяет в рекламе, что у его лекарства нет побочных эффектов, то возникает подозрение, что это никакое не лекарство. Например, модные нынче биодобавки ни от чего не лечат — именно поэтому у них нет побочных эффектов!
Смысл медикаментозного лечения заключается в том, что любой препарат взаимодействует с рецепторами — чувствительными образованиями в организме, способными реагировать на него. Это можно сравнить со взаимодействием ключика и замка. В идеале ключик должен подходить к одному-единственному замку, но это — в идеале. На самом же деле любой препарат-«ключик» подходит к очень многим рецепторам-«замкам» нашего организма.
Если говорить о психотропных препаратах, то в идеале должно быть так: если у больного есть видения, галлюцинации — препарат должен устранять только их. На практике же на препарат реагируют разные рецепторы, и в результате возникают побочные эффекты — такие, как сонливость, заторможенность.
Прогресс фармакологии заключается в том, чтобы делать максимально точным взаимодействие «ключа» и «замка». Чтобы препарат воздействовал на рецепторы с максимально достижимой избирательностью.
Так вот: у атипичных нейролептиков избирательность гораздо выше, чем у традиционных. И с каждым годом новейшие психотропные лекарства становятся всё более избирательными. Эти «ключики» подходят к гораздо меньшему количеству «замков», чем старые «отмычки».
— Андрей Леонидович, но каким образом происходит это взаимодействие? Я почему-то всегда думал, что психическое расстройство — это что-то вроде короткого замыкания или, наоборот, непрохождения сигнала. Как в электронных устройствах: «все неполадки сводятся к одной из двух причин — наличию контакта там, где его не должно быть, или отсутствию там, где он должен быть»...
— Да, мозг действительно можно сравнить с очень сложным и мощным компьютером. Вот только передача сигналов между нейронами — нервными клетками мозга — происходит не электрическим путём, а химическим. Нейроны обмениваются довольно сложными молекулами. А скорость и точность такого обмена зависит от химического состава той среды, в которой расположены нейроны. При болезни возникает химический дисбаланс между нейронами: либо нехватка каких-то химических веществ, либо их переизбыток. Скорость передачи сигнала либо замедляется, либо, наоборот, катастрофически возрастает (химический аналог «короткого замыкания» или «отсутствия контакта»). А психотропные препараты как раз и устраняют этот дисбаланс, меняя химический состав среды между нейронами.
— Но ведь они меняют его во всём мозге? Более того: во всем организме?
— Да, конечно. Но дело в том, что разные участки мозга, отвечающие за разные функции организма, имеют разный химический состав. Особый, даже уникальный для каждого участка. Именно поэтому и возможно увеличить избирательность лекарства: изменить химический состав так, чтобы наладилась работа «испорченного» участка мозга, чтобы только в этом участке был устранен химический дисбаланс.
— Наверное, для этого нужно иметь очень подробную «карту» мозга с указанием химического состава на каждом из его участков?
— Такой карты нет и, скорее всего, никогда не будет. Не только потому, что мозг — очень сложное устройство, но ещё и потому, что устройство каждого мозга — индивидуально и неповторимо. Нет и, скорее всего, никогда не будет идеального «ключика», подходящего к одному-единственному «замку».
— Тогда я не вижу выхода. Как можно орудовать этими «сверхизбирательными» (и, наверное, очень дорогими) «ключиками», если врач заранее не знает, к какому из «замков» они подходят?
— Выход один — знание. Точнее — познание. Каждого больного нужно познавать заново. Такое познание даётся опытом. Причём, опытом не только врача, но и, что гораздо более важно, совместным опытом врача и пациента. Важна полная доверительность между ними. Хороший эффект лечения возможен только тогда, когда пациент и врач сотрудничают в борьбе за здоровье.
Эффективность любого медицинского препарата (а психотропных — в особенности) зависит от дозы. И подобрать эту дозу можно только опытным путём, начав с минимальной и наблюдая за состоянием больного. Если пациент скрывает от врача своё состояние, умалчивает о своих видениях, «голосах», страхах, то врач не может правильно подобрать дозу лекарства. Подобрать так, чтобы она «устранила неполадки» и вызвала как можно меньше побочных эффектов.
А бывает и так, что пациент сам начинает регулировать приём лекарства, даже не говоря врачу о том, что он изменил дозу. И это тоже ни к чему хорошему не приводит, потому что искажает знание врача о своём пациенте.
Тесное сотрудничество пациента с врачом и полный доверительный контакт — вот единственный способ подобрать «ключик» к «замку»!
— И последний вопрос, Андрей Леонидович. Приходилось мне слышать такое мнение, что главное отличие атипичных нейролептиков — это их цена, на два-три порядка превосходящая цену традиционных. Насколько это соответствует действительности?
— В том, что касается новейших, недавно созданных лекарств, — в какой-то мере соответствует. Они очень дороги. Для их создания нужны лаборатории, подопытные животные, новые производственные мощности. Коллектив учёных, в конце концов, потому что одному человеку не под силу создать новое лекарство, да и десяти человек будет катастрофически мало. Каждое новое лекарство обязательно патентуется — и производится только владельцами патента. Они, конечно же, стремятся возместить свои расходы на предварительные исследования и, разумеется, взвинчивают цену.
Но лет через пять, когда срок действия патента истекает, лекарство начинают производить самые разные фирмы, и цена его неизбежно снижается: фирмам невыгодно продавать лекарство по запредельной цене, отставая от других в возможности продать его. Да и процесс производства к тому времени уже отлажен... Первые из атипичных нейролептиков уже почти сравнялись в цене с традиционными.
Наконец, стоимость лекарства зависит ещё и от того, в какой стране оно производится. Например, нейролептики, производимые в Восточной Европе, Индии, Канаде, дешевле, чем те же самые лекарства из Америки, Франции, Англии.
Так что, цена — это, пожалуй, не главное отличие, и уж во всяком случае — не единственное.
Главное отличие — избирательность действия атипичных нейролептиков.
Понимаете, в принципе любое психическое расстройство можно лечить любым нейролептиком, в том числе и любым из традиционных (аминазин, галоперидол, сонапакс...). Главное при этом — правильно подобрать дозу. Отличие от атипичных нейролептиков (респеридона, оланзапина, зипразидона — их уже насчитываются десятки) заключается в количестве побочных эффектов.
У традиционных лекарств этих побочных эффектов больше. Вот это — действительно существенная разница.

Интервью взял
А. Р. Рубан,
специалист по связям с общественностью
 

Фотохроника

Привычка побеждать

Традиционный, третий по счёту конкурс «Самый эрудированный и весёлый медик», организованный Томской областной организацией профсоюза работников здравоохранения, прошёл 29 ноября. В номинации «Лучшая презентация» победу одержала медсестра нашей больницы Евгения Иванова.

Ещё одна премьера

Премьера спектакля «Лесная красавица» состоялась 20 декабря на главной ёлке Соснового бора, а потом он был показан во многих отделениях больницы. В спектакле приняли участие пациенты, недавно выписанные из больницы, но не захотевшие порывать связи с полюбившимся им творческим коллективом. На снимках: драматический кружок «Настроение» репетирует.

волшебная сила искусства

Работы пациентов Омской клинической психиатрической больницы им. Н.Н.Солодникова